Я думаю, что ESG-повестка сохранит актуальность для компаний, которые будут пытаться остаться на международных рынках, если их оттуда не исключат. Кроме того, ESG-повестка останется и, может быть, даже станет еще более значимой для секторов российской экономики, не попадающих под санкции. Насколько я понимаю, лесная промышленность не попадает, по несколько иным причинам не попадают частные компании производящие алюминий и ряд цветных металлов и, соответственно, для них факторы ESG возможно только усилятся. ESG-повестка станет, вероятно, менее актуальной для тех, кто ей и раньше активно сопротивлялся и спрос на продукцию которых ограничена российским внутренним рынком, и кому, в общем, в существенной степени наплевать на мнение и здоровье российских граждан. Таких компаний достаточно много, я не буду их называть — они есть во многих секторах реальной экономики.

Отдельно отмечу ситуацию с Китаем, со стороны которого, как и со стороны ЕС, мы также ожидаем введения требований в сфере трансграничного углеродного регулирования в течение следующих 5−8 лет. Потому что развитие ESG-процессов связано с общей логикой глобальной экономической конкуренции и развития.

Продвижение ESG-повестки зависит от желания следовать мировым стандартам — по большому счету западному нормативному давлению. А последние события показывают, что российское руководство выбрало другой путь, мягко говоря, не подчиняться. Если такая позиция укрепится не только в военно-дипломатической сфере, но и в других управленческих и правительственных сферах, то ESG-повестке конец. ESG — затратный проект, и прибыль от него не сразу очевидна для всех участников рынка. Без желания быть частью «клуба хороших», Россия просто забудет об ЕSG. Но это, повторяю, будет зависеть от того, распространится ли изоляционизм на всю российскую бюрократию или нет.

На мой взгляд, переход российских компаний на ESG подчиняется объективным законам развития. Ну, вот Пётр 1 запрещал своим соратникам сморкаться в скатерть. Так и тут. Глобальный тренд развития предполагает учёт этих факторов. Соблюдать набор определенных правил — это прилично. Писать в подъезде и загрязнять природу — неприлично. Не поверю, что Сбербанк даже под санкциями откажется от своего лидерства в ESG-движении в России. Это объективно эффективно, поэтому ESG-повестка будет актуальной.

Тема зелёного финансирования, ESG и углеродной нейтральности, на мой взгляд, в текущих условиях может получить дополнительный импульс. Во-первых, очевидно, что экономика потребует поддержки. Движение компании в сторону устойчивого развития — «зелёные», социальные и адаптационные инициативы, в том числе связанные с модернизацией производства, могут стать своего рода фильтром для отбора тех, кому такая поддержка будет направляться. Плюс вопрос субсидий и льгот, который давно обсуждается, может быть оперативно решён. Во-вторых, то, что сейчас происходит — не навсегда. За полгода активного обсуждения тематики ESG многие осознали, что это не просто хайп и навязанная западная культура, а реальный вектор на десятилетия. Есть шанс наверстать упущенное, направив временно освобождающийся ресурс на это направление. Особенно это касается углеродных квот и всех международных треков с этим связанных, в которые мы так или иначе, рано или поздно вольёмся. И здесь также стоит отработать механизмы и подходы, использовать возможность для того, чтобы догнать западных коллег, занимающихся этим вопросом ни один год.

Тематика ESG может стать и своего рода объединяющей идеей в рамках компаний, развивающей их корпоративную культуру. В-третьих, моменты неопределённости очень хороши для повышения квалификации, обучения, в том числе и в области ESG. Уверена, что мы увидим рост спроса на образовательные программы в ближайшее время. А погружение в эту тематику формирует уверенность в стратегической важности деятельности по достижению целей устойчивого развития, приверженность к необходимости реализации экологической и климатической повестки, создаёт амбассадоров ESG.

Нужно еще понять все последствия санкций, их полный масштаб — их введение вероятно еще только развивается и незакончено. Если присутствие российских компаний на Лондонской фондовой бирже, на Гонконгской бирже останется, то ESG-цели и приоритеты у присутствующего на них бизнеса вероятно сохранятся или даже усилятся. Потому что российский бизнес будет в условиях морального осуждения и вины показывать, что он хороший и цивилизованный. Все крупные компании в своей ESG-отчетности будут стремиться показывать: наши показатели по такому-то критерию такие-то, у пяти или 10 крупнейших мировых конкурентов такие-то, мы не хуже, мы занимаем достойное место среди лидеров, ну, а где можно — лучше.

Что касается интересов государства — в целом они сохраняются. Посмотрите, что 24 марта говорил Шохин после встречи Путина с бизнесменами. Что мы продолжаем нести общую ответственность по климатической ответственности и энергоэффективности. На мой взгляд, и крупный бизнес, и российское государство будут стараться, насколько возможно, сохранить экологию и климат как некое потенциальное «окно для диалога». Твердо гарантировать это нельзя, но если вообще не будет никаких общих ценностных моментов, то можно запирать границу на засов и дружить с Северной Кореей и т. д. Китай это очень хорошо понимает и сохраняет в том числе и поэтому инструменты влияния населения на экологические показатели деятельности бизнеса в самом Китае. Поэтому если пытаться как-то сохранять участие в мировой экономике, пусть с большим упором на восточные и юго-восточные рынки, то это невозможно без общих ESG-целей, приоритетов, показателей и включенности в международный контекст данной проблематики. Если хочешь, чтобы тебя слышали, то нужно говорить на понятном языке.

ESG — это тема, зависимая от тесной взаимосвязи процессов: цепочек поставок, взаимного признания стандартов, прозрачной передачи информации, мобильности идей и талантов. Очевидно, что такой взаимосвязи уже не будет в ближайшем будущем.

Да, цели измениться могут. Да, можно сломать через колено. Но приоритеты бизнеса во всем мире одни и везде — зарабатывать деньги. Честно зарабатывать деньги, а не сидеть в окопах. Дурные деньги — дурные приоритеты. Я верю в лучшее и разумное.